.photo || Week five: words, details and sunset.

[nessa_flame]

– А про что эта песня?
- Про несчастную любовь.
- Погоди, из того, что я поняла, там «я счастлив...» и все такое. Как-то не похоже это на несчастную любовь.
- Там о том, что девушка ушла от главного героя, и он оглядывается, смотрит на свою жизнь, и понимает, что она ничего не привнесла в нее, ничего не изменила, не оставила след. Если по-твоему это счастливая любовь, то ты либо много выпила, либо когда-то неудачно ударилась головой.

- Слушайте, а почему этот пирог называется "английским"? Я как-то слабо представляю в Британии свежие манго, ананасы и вот эти странные орехи, которые туда запихивают...
- Да ты посмотри на него. Разве кто-то, кроме англичан, будет есть эту гадость?

- А что, в винном отделе тут не бывает консультантов?
- И что они тебе скажут? "Не бери белое вино дешевле 1 евро за литр"? Так это и я тебе могу сказать.
- Не слушай его. "Не бери белое вино, бери портвейн" - вот что бы он сказал. И, заметь, никакого упоминания цены.


– Я хочу подарить тебе маяк...
- Но ты его уже подарил, у меня даже фотографии остались.
- У тебя синяки тоже остались, но уже завтра ты вряд ли вспомнишь, на каких камнях споткнулась: со своими воспоминаниями ты можешь сделать что угодно. Так что нет, будет вещь, и я постараюсь, чтобы тебе было жаль ее потерять.

Кто знает, что такое тилт-шифт объектив, следующее предложение может пропустить. Кто нет – грубо говоря, это линза, которая (помимо своей художественной ценности) может смещаться по горизонтали и по вертикали по отношению к креплению.
Сижу я с таким вот чудом в каком-то дворике Альфамы, основательно игнорирую творческие порывы: инжир кушаю. Ремешок фотоаппарата на плече висит, сам фотоаппарат лежит на лавке. Рядом сидит бабушка, которая ненавязчиво так замечает, указывая пальчиком на объектив:
- У тебя фотоаппарат поломался.
Собираю все свои знания испанского-португальского, чтобы ответить:
- Он не поломался. Линза такая и была.
- Ее тебе такой продали?
- Да.
- Если ты видела, что она сломана, зачем покупала?

Если на пару секунд отвернуться, оставив Элю созерцать рыбаков на набережной, то в следующий момент у нее магическим образом может возникнуть пластиковое ведро (из-под 2 килограммов майонеза, ага) со среднего размера рыбами в нем. И все бы хорошо, но чистить-то их мне.

Вечерние электрички меня пленили окончательно и бесповоротно: ночные персонажи - это какая-то параллельная реальность.
В одну из пятниц, в половину одинадцатого, в Алжеше зашли ребята с гитарами и контрабасом, которые всю оставшуюся дорогу играли босса-нову. Не ради денег, нет, просто играли, "ради искусства". И улыбались.

У каждого пробкового дерева в Португалии есть идентификационный номер. Просто так срубить их нельзя. Если же дерево само по себе погибло – засохло, сгнило, мало ли, - то нужно отправить запрос с указанием его номера в специальную службу, откуда приедет проверяющий, дабы удостовериться, что «пациент скорее мертв, чем жив» и выдаст соответствующую бумагу-разрешение.
К слову, оливковые деревья здесь тоже рубить нельзя.

Вечером возвращались с Начо и Бубликом по набережной из Кашкаиша: солнце уже село, пляжи пустовали, только шведы, утром интересовавшиеся, где тут ближайший большой продуктовый магазин, построили на песке крепость из экономичных упаковок пива (по 15 бутылок, или что-то около) и пластиковых двухлитровых пакетов вина, и удивительно тихо и спокойно пили в четыре лица.
- Вот сразу видно, что не наши, - заметил проходящий мимо мужчина. - Души не хватает. Где песни? Где девушки?..
Мы с Начо переглянулись: то, что шведы устроились на одинаковых розовых полотенцах с изображением ослика Иа-Иа, его, значит, не смутило ни разу.

Только в Португалии за 10 минут до закрытия магазина сотрудница рыбного отдела, почистив рыбу, не только поинтересуется, знаешь ли ты, как ее готовить, но вымоет руки, и пойдет помогать тебе подбирать нужные продукты, чтобы можно было "приготовить ее по настоящему португальскому рецепту".
Рецепт, к слову, она мне на номерке очереди записала.

– Возьми еще мяса, - говорит бабушка-соседка. – Или, может, парочку сардинок положить?
- Спасибо, с меня хватит, - отвечаю я, потому что уже не лезет.
- Ваше поколение меня убивает: мало того, что в личной жизни всегда бардак, так еще и не едите ничего.
- У меня нет бардака в личной жизни.
- И как, нравится?
- Конечно.
- Ну так, может, нормально кушать стоит начать? Глядишь, тоже привыкнешь.

– Так, а теперь, Эстела, я буду играть, а ты – повторяй, - начинает играть на гитаре и медленно петь. – «Ela, menina, que vem e que passa, num doce balano a caminho do mar, moa do corpo dourado do sol de Ipanema, o seu balanado parece um poema, a coisa mais linda que eu j vi passer…». Смотри, я играю, ты – поешь...
Бублик пыхтит, и очень коряво повторяет, безуспешно пытаясь попасть в ноты.
- В этом тяжело узнать «Девушку из Ипанемы».
- У тебя завышенные требования к собственной дочери. Она же не Жобин, все-таки, и даже не Синатра.